«Такой креативный урок…»
— Одна из причин вашего появления в нашем городе — «Тотальный диктант». Расскажите, о чем текст?
— Это небольшое эссе, написанное по воспоминаниям о моем детстве: о том, как я с родителями и их друзьями ехал на поезде Чусовская — Тагил. Вспоминаю о том, какие люди были тогда, по каким землям мы ехали, каким был я сам и чего ждал от жизни. Сравниваю с тем, что мы видим сейчас.
Это размышления о Родине, которую чем больше знаешь, тем она тебе ближе, но в то же время и о собственном детстве, которое от тебя все дальше. Текст получился грамматически довольно сложным, но я постарался максимально избегать авторских знаков препинания, потому что диктант — это проверка знания русского языка, а не текстов автора Алексея Иванова. Поэтому основной акцент при написании был на чистоте русского языка, а не на самовыражении.
— Вы в жизни много написали диктантов?
— Конечно! И в школе, и потом в вузе приходилось много диктантов писать. И, кстати, делал я это довольно успешно. Подобные проверки знаний были для меня достаточно легкими: почти все они у меня были написаны на пятерку, никогда их не боялся. Всегда для меня диктант или сочинение были большой радостью, свободой, это был такой креативный урок.
— Почему вы быстро согласились участвовать в этой акции?
— Считаю, что для российского писателя очень престижно и почетно участвовать в подобном мероприятии. Это приглашение — признание автора как профессионала, потому что тебя выбирают не журналисты или блогеры, а филологи и ученые — люди, которые реально занимаются литературой в высшей школе. И это признание не ангажированное.
Именно поэтому сомнений, участвовать или нет, не было. Наоборот, я испытал большую радость и благодарность за это предложение. Я бы вообще сравнил «Тотальный диктант» с акцией «Бессмертный полк», потому что диктант — акция, тоже рожденная в народных недрах, полная глубокого гражданского звучания, и развивается она исключительно потому, что востребована нацией и культурой, а не потому, что поддерживается государством, бизнесом или модой.
Когда мы идем на «Тотальный диктант», то говорим, что мы — общество, культура, цивилизация. Это способ легитимизации жизни по правилам и способ восстановления базовых основ существования человечества.
О снятом и ненаписанном
— Алексей, недавно вышла экранизация вашей книги «Географ глобус пропил», известно также, что права на экранизацию проданы практически на все ваши произведения. Почему задерживаются остальные картины?
— Будут или нет еще экранизации, неизвестно… Весь вопрос упирается в поиск денег. Сейчас для меня это вопрос фортуны.
— Насколько в фильме «Географ глобус пропил» воплотился замысел вашего одноименного романа? Или получилось совсем отдельное произведение?
— Фильм мне исключительно понравился. Я понимаю прекрасно, что перевод из одной художественной системы в другую — путь потерь и утрат. Но в этом нет ничего страшного, если финальный результат оправдывает эти потери.
Конечно, очевидно, что при переводе времени действия из середины 90-х годов в наши дни случилось определенное смещение в смыслах. Но для меня как для автора эти перемены говорят о том, что роман жив.
Кроме того, здесь появляется возможность поговорить о важных вещах. Ведь написанное в 1995 году произведение было о поиске гармонии главным героем, который говорил, что ищет примирения с собой и с миром.
Виктор Служкин в исполнении Константина Хабенского ищет свободу, и поэтому главная его фраза: «Я не могу держать на цепи». Он и сам человек свободы и никого другого не желает держать на цепи: ни жену, ни учеников, ни друга своего. И не его вина, что люди на свободе начинают вести себя как свиньи.
Конечно, каких-то потерь в своем романе мне жалко, что-то, возможно, в фильме я бы сделал не так… Но я решил, что если доверяю режиссеру, то не должен вмешиваться в его работу.
— В таком случае кто бы, на ваш взгляд, лучше всего снял «Сердце Пармы»?
— Вряд ли этот человек возьмется за работу в силу того, что он уже умер. Это Сергей Эйзенштейн.
— Насколько известно, на днях у вас должна выйти книга «Ёбург». О чем она?
— Я вообще уже давно жду от журналистов вопроса, как мог стать автором «Тотального диктанта» писатель, который написал книги с названиями «Блудо и Мудо» и «Ёбург»? (Смеется.)
Книга «Ёбург» — это не роман, а нон-фикшн: сто сюжетов из жизни города Екатеринбурга. Получился этакий екатеринбургский Декамерон. Это история про то, как советский закрытый индустриальный город Свердловск превращался в современный хайтековский евроазиатский город Екатеринбург.
Книга о великой метаморфозе, о переходном этапе в жизни города, и поэтому этот город я называю таким площадным, уличным именем — «Ёбург». Эта история общезначима, потому что город во время своей трансформации отвечал на все вопросы, которые задавала ему эпоха.
Провинция всегда живет вне исторического времени, а Екатеринбург или, скажем, Новосибирск не провинциальны в силу того, что они живут в историческое время: они всегда понимают, в какую эпоху они живут, и ищут ответы на самые ее жгучие вопросы. А вопросов было много: как строить демократию, как бороться с криминалом, каково место художника в таком обществе, какие должны быть гражданские институты и так далее.
— Напрашивается вопрос: на очереди какой-то следующий город или местность на карте России?
— Я не занимаюсь системным воспеванием всех подряд российских городов. Следующей книгой будет роман, и, надеюсь, будет снят документальный фильм по книге «Ёбург».
— Алексей, а вас считают краеведом…
— Во-первых, я категорически против слова «краевед». На мой взгляд, это понятие символизирует что-то косное, ущербное и убогое. До 1917 года вообще такое понятие, как краеведение, отсутствовало. Люди тогда изучали весь мир и его природу на примере края, а не просто свой кусочек большого мира.
Сейчас знать Москву — значит быть культурным человеком, а знать, например, Новосибирск или Пермь — это быть краеведом. С этим нужно бороться. Считаю, что загонять изучение окружающего мира в рамки края просто оскорбительно.
«Пришлось Маврина похоронить…»
— Вам часто приходится читать свои тексты вслух?
— Нет, но когда пишу, то всегда слушаю, как мои тексты звучат. Филологи говорят, что по моим текстам чувствуется, что я внутри проговариваю свои произведения.
Да, очень часто в своем творчестве я допускаю приемы, которые, скорее, характерны для поэзии, в основном предназначенной для чтения вслух. Мне, например, нравятся ассонансы и аллитерации, которым в прозе вообще-то не место.
— Кто обычно первым оценивает ваши тексты?
— В первую очередь мои тексты видит мой продюсер — Юлия Зайцева. Ведь понятно, сегодня современный писатель не может существовать просто как писатель, ему нужна определенная структура, которая будет заниматься его делами: правами, переводами, экранизациями, обязательствами, промополитикой, социальными сетями. Одному с этим не справиться.
— Известно, что вы издавали свой роман «Псоглавцы» под псевдонимом. Зачем?
— В 2011 году я издал этот роман под псевдонимом Алексей Маврин. Про меня постоянно пишут и говорят: мол, Иванов — писатель-краевед, певец родного края, воспевает город Пермь. А я написал восемь романов, и лишь в одном из них действие происходит в Перми. Причем только в трех романах из всей массы действие происходит на Урале, но это также не значит, что я ставлю целью своей жизни воспевание этой местности.
И так мне надоели все эти клише, что я решил новое произведение издать под псевдонимом. И попал из огня да в полымя: едва только роман вышел, я сразу же обзавелся новыми штампами. Меня стали называть «молодой писатель», «начинающий писатель», «деревенский детектив», «да мы поучим этого Маврина романы писать». Пришлось Маврина похоронить, так как не дал он того эффекта, который я хотел получить.
— А продавался Маврин как?
— На удивление хорошо. В России продажи книг не зависят от публичной рефлексии или, например, от профессиональной оценки. Роман может получить кучу премий и при этом никак не продаваться, а может быть изруган в прессе, но отлично уходить с прилавков и наоборот. Для издателей это является загадкой.
СПРАВКА
Алексей Иванов родился в 1969 году в Горьком (Нижний Новгород) в семье инженеров-кораблестроителей. В 1971 году семья переехала в Пермь. В 1990 году поступил в УрГУ на факультет искусствоведения и культурологии, который успешно закончил. Дебютная публикация — фантастическая повесть «Охота на «Большую Медведицу» в 1990 году в журнале «Уральский следопыт» (Свердловск). В Перми Алексей Иванов работал сторожем, школьным учителем, журналистом, преподавателем университета, а также гидом-проводником в турфирме. Вернулся в литературу и стал известен благодаря роману «Сердце Пармы». Трижды номинировался на премию «Национальный бестселлер». Алексей Иванов лауреат литературной премии имени Мамина-Сибиряка (2003), премий «Эврика!» (2004), «Старт» (2004), имени Бажова (2004), «Книга года» (2006), «Портал» (2006) и «Мраморный фавн» (2006).
ФАКТ
Права на постановку спектаклей по роману Алексея Иванова «Географ глобус пропил» выкуплены более чем 50 театрами России
Мария БЕЗДЕНЕЖНЫХ
Источник: Советская Сибирь
19.04.2014 20:15
