Метафизические глубины вечно ссыльной России

Трагикомедия «Унтиловск» отмечает первый день рождения и обещает стать еще одним долгожителем театра Афанасьева

ГОД НАЗАД в репертуарной коллекции городского драматического появилась трагикомедия «Унтиловск». Воскресить торопливо выброшенную на задворки истории пьесу Леонида Леонова решился главный режиссер и художественный руководитель театра Сергей Афанасьев, сделав, как показало время, беспроигрышный ход. Страстотерпец от драматургии не только ожил, но и оживил театральное пространство вокруг себя. Диковинная флора и фауна «глухого всепоглощающего болота» обернулась метафизическими глубинами вечно ссыльной России, не лишенная натуралистических аффектов «история про человеков» поднялась до постижения сущности бытия, а город приобрел спектакль невероятной актерской самоотдачи и душевной требовательности.
      «Унтиловск» в постановке Сергея Афанасьева — давно не премьера. У театрального ГОСТа на сей счет строгое мнение: шесть месяцев и не более 20 показов. Между тем дебютный спектакль на зрителя случился в июле 2013 года. Критикам, по сложившейся в ГДТ традиции, трагикомедию представили три месяца спустя. Целый сезон спектакль исправно эксплуатировался на родных подмостках и гастролировал на выездных площадках, собрав достаточно аргументов в свою пользу — два диплома фестиваля-премии «Парадиз» («Лучшая режиссура малой формы», «Лучшая мужская роль второго плана»), «Лучший спектакль малой формы» межрегионального фестиваля-конкурса «Новосибирский транзит», гран-при и три именных диплома всероссийского фестиваля «Волжские театральные сезоны». Одним словом, писать рецензию на «Унтиловск» по всем параметрам слишком поздно. И все-таки я попробую. По той простой причине, что этот спектакль до сих пор стоит у меня перед глазами. Забравшись однажды за пазуху, «ледяные космические сквозняки» унтиловского мира продолжают пробирать, прохватывать. Активируют все новые химические реакции. Запускают все более сложные мыслительные механзмы. Морок, наваждение. Гигантская черная дыра, в которой реальность смещена и размыта так, что и с бутылкой не разберешь, где случившаяся, а где не случившаяся жизнь?
      Пьеса «Унтиловск» сегодня не просто редкий гость на театральной сцене. Ценное ископаемое, мастодонт, извлечь которого на свет божий режиссеры не стремятся и не желают, несмотря на то что текст аидеологичен, сочно написан и сценичен насквозь. История драматургического дебюта «страшно русского писателя» Леонова абсурдна и кратка. Переделать одноименную повесть в актуальную пьесу для постановки на сцене МХТ автору поручил сам К. С. Станиславский. Молодой литератор с воодушевлением взялся за дело и понес немалые моральные потери. «Унтиловск» в театре загодя невзлюбили. Крутили-вертели, тянули, откладывали. Актеры, не прислушиваясь к голосу автора, фанатично выпытывали подноготную персонажей, а «гений места» видел в каждой редакции пьесы всего лишь «отличный эскиз». После 180 изнурительных репетиций спектакль-таки вышел на зрителя (17 февраля 1928 года) и снискал многократно запротоколированный в мемуарах «полный провал». На девятнадцатом показе спектакль был закрыт одним звонком из Кремля, и доживший до глубокой старости, но больше никогда не увидевший «Унтиловска» на сцене Леонид Леонов так и не смог понять, почему Сталин запретил его пьесу.
      В постсоветском пространстве «Унтиловск» имел крайне редкие рандеву со зрителем, однако говорить о триумфальном возвращении позабытого шедевра не приходилось. Так что новосибирская постановка «Унтиловска» — это без сомнения обретение и открытие произведения. И первое, что бросается в глаза, полное и несомненное родство текста, театра и авторов — спектакля и пьесы. «Унтиловск» — абсолютно афанасьевская история — языково, стилистически, содержательно, семантически, концептуально. Просто удивительно, каким чудом режиссер миновал эту пьесу тогда, в 1990-х? И до чего оказался хитер сегодня: ловко закольцевал новым спектаклем многолетнюю репертуарную композицию, соединив расцвет и зрелый этап своего творчества — Горький, Леонов, Чехов. Список имен, разумеется, неполный. Единение же подчеркивается множеством самоцитат и нарочитым использованием любимых трюков, оголением и заострением режиссерского приема, смелой гиперболы и игры парадоксов, которые завсегдатаи подвальчика на Вокзальной магистрали знают наверняка.
      Важнейшая родовая мета, накрепко спаявшая Леонова и Афанасьева, — это «проповедование» особой формации философского театра. Сами по себе отвлеченная философия и теоретическое витание в онтологических эмпиреях как Леониду Максимовичу, так и Сергею Николаевичу явно неинтересны. В центре вселенной объединенных «Унтиловском» художников стоит маленький — в том смысле, что обычный, человек. Он «изначально и непреодолимо» не однозначен и не совершенен, полон изъянов, но пуп земли и смысл всего сущего. И все, что стоит ЗА и НАД этим человеком, интересует авторов только в его преломлении. Путь в метафизические глубины, понимание всеобщих закономерностей, постижение сущности бытия лежит через конкретные жизнеописания, через иллюзию жизнеподобия, через быт, через социальные обобщения и, главное, через душу обычного человека. Душа — единственная подлинная ценность, уничтожению которой нет оправдания. Впрочем, что душе внешние обстоятельства, колеса истории, палачи, самозванцы, временщики, недруги и каратели? Сломать можно тело. Духовное же уничтожение — дело рук самих уничтоженных. Спасение, впрочем, тоже. Беда в том, что первое повсеместно, а на второе недюжинная сила нужна, которая у подавляющего большинства как жизненно важный орган отсутствует.
      Унтиловск — ссыльный городок, затертый снегами, закованный холодом, навечно вычеркнутый из списка живых. Гибельная провинция. Непроходимое болото. Медвежий угол, в который волею судеб загнаны все его обитатели (недаром единственная азартная игра, которой балуются все — от клопомора до попа, — уголки): кто по политическим мотивам, кто по ошибке, кто по убеждениям, кто за компанию, кто по долгу службы. В сценографическом решении художника Евгения Лемешонка — это крохотный закуток, безликий, бесцветный, убогий, с некоторой претензией на уют и провинциальное изящество: выскобленная деревянная мебель первой необходимости (стол, стул, кровать, подбитая ситцем ширма), самогонные бутыли, жестяные кружки и пошленький мещанский тюльчик. «Щель во времени» во всей своей красе. Точка отсчета — кривой столб, клейменный рукописным топографическим указателем. Под занавес табличку с надписью «Унтиловск» преобразят в «Новоунтиловск», и этот лживый росчерк окончательно убьет на- дежды на обновление.
      Венчает унтиловскую картину фортепиано экзотической для тамошних пейзажей окраски — белое с нежно-голубым узором, в котором будто застыла жизнь. То ли заиндевелое, промерзшее насквозь («Метет», — то и дело повторяют узники вечного холода и осыпают друг друга конфетти; «Мело, мело по всей земле во все пределы», — резюмирует словами Пастернака певец Носков, когда у героев не остается ни сил, ни слов, ни эмоций). То ли буквальное напоминание о женщине-мечте, которой одержимо все мужское население ссыльного града. Как бы то ни было, хрупкий и чистый инструмент этот кажется чуждым и далеким унтиловскому быту, что и в самом деле недалеко от истины. Унтиловская мясорубка не берет пленных. Город остается, а пианино, так и не издавшее ни звука, выносят вон. И немота его звучит пророчески, как глас вопиющего в пустыне.
      Унтиловск подлинно такая глушь, что достучаться оттуда до царя земного, а тем паче до его коллеги небесного невозможно. Вот и выходит пестрый ссыльный люд на авансцену целой «галереей исключительно отрицательных, уродливых или искалеченных людей». Выстраивается в шеренгу и устраивает пронзительный театральный аттракцион, единым порывом обращающий театральное действие в священнодейство. Свою апокрифическую коллективную молитву унтиловский хор возносит гиперболизированно, надсадно, истово. Лейт-темой этой мольбы выступает незамысловатая песня Валерия Меладзе, обретшая стараниями режиссера Афанасьева и смысл, и глубь. «Небеса мои обетованные, что же вы молчите опять, высотою маня? Небеса мои обетованные, нелегко пред вами стоять, так услышьте меня!» — стенают глаза в глаза зрителю хористы, и от заложенной в их пении гремучей смеси искренности и театральности хочется выть.
      «Небеса», итог которых кроется в строке «Время не вернуть, а счастье слепо», оказались столь эффектны, что заслонили собой рахманиновский «Остров мертвых» и породили странную дискуссию о потере режиссерами музыкального вкуса и засилье попсы на драматической сцене. Что ж, «каждый пишет, как он слышит». Но в работах Сергея Афанасьева никаких звуковых случайностей и заглушек нет и быть не может. Музыкальная партитура спектаклей новосибирского режиссера всегда продуманна, сложна и насыщенна. Мелодии вписываются в канву постановки таким образом, что буквально одна песенная строка, будь она за пределами сцены хоть трижды проклята ценителями «чистого искусства», передает звучание эпохи. Афанасьев всегда идет через сиюминутное к вечному. И звукоряд в этом путешествии не исключение, равно как и горячо любимые Афанась- евым «человеки».
      О них можно говорить часами и писать километрами. Сергей Николаевич — гуру театрального ансамбля, и его артисты знают толк в магическом «взаимодействии мельчайших атомов и движении звезд в бездне театральной Вселенной». В «Унтиловске», правда, с ансамблями вышел перебор. Их целых два: один талантливо занимается психологической разработкой характеров, другой не менее замечательно фокусируется на эксцентрике. Лично для меня их сопряжение не всегда очевидно. Но все, что творят джаз-банда и капелла мучеников на сцене, в целом заразительно, аппетитно, горячо и весомо.
      Обитатели духовной топи резко контрастируют с безвоздушным пространством Унтиловска. Режиссер Афанасьев в такт драматургу Леонидову выводит на подмостки десяток до чрезвычайности колоритных образов. Уникальный паноптикум! Сирые, убогие, косые, кривые, увечные, разряженные в пух и прах, лихие и сумасшедшие. Вот залихватски выписанная карикатура: перезрелые мамзели с общим именем (отточенный дуэт Снежанны Мордвиновой и Татьяны Жуляновой), коротающие свой девичий век в поисках суженого и завивании папильоток, бурлящий аффектированными эмоциями завпотребиловкой Редкозубов (Артем Свиряков), жалкая и отвратительная пародия на свой сан отец Иона (Семен Летяев), профессиональный приживала и штатный басенник Манюкин (Владислав Шевчук, Николай Симонов), бесхребетное пресмыкающееся Аполлос (Алексей Попов). А между ними два сложносочиненных механизма: поп-расстрига Виктор Буслов в исполнении Николая Соловьева, сплавившего в своем образе жизненный опыт и драматическую мощь, и его двойник и идейный противник Черваков — блестящая работа Андрея Яковлева, выстраивающего образ на грани абсурда и жуткой доподлинности. Тень богатыря и клоун с намертво приросшей маской-гримасой. Оба придавлены прошлым. Оба духовные эмигранты. Оба обижены на жизнь и безжалостно мстят с той лишь разницей, что Буслов самому себе, спиваясь и теряя ориентиры, а клопомор Черваков — ближнему и миру, истекая злобой и желчью ко всему, что вынуждает его жить в постыдной духовной бедности, на грани человечного и нечеловечного. Оба пытаются найти себя, вернуться к себе через «экспериментальные» обстоятельства. Оба противостоят друг другу, хотя и понимают, что победителей и побежденных в этой войне быть не может: жизнь длится столько, сколько тянется бой. И оба хватаются за соломинку: любовь к бывшей супруге Буслова — Раисе Сергеевне (Нина Сидоренко), бросившей одного ссыльного ради другого ссыльного. Иррациональное, болезненное чувство удерживает унтиловских голиафов на плаву и в то же время парадоксально тянет на дно. Бесконечный балансир, годами раскачивающий чаши весов их никому не нужных жизней. Перелом наступает в момент возвращения Раисы. Идеал, которым подпитывали себя Буслов и Черваков, вдруг оказывается «мечтой напрасной». Вместо femme fatale на пороге стоит невыразительное, теплокровное существо. Тонкая полоска губ, осиная талия, жеманное заламывание рук, отрепетированные страдания, стерильная элегантность. Маленькая серая мышка, острые зубки которой способны сточить фундамент и обрушить огромный дом, что они, собственно, и делают, окончательно опрокидывая Буслова и Червакова в бездонную пропасть. Клопомору приходится браться за пистолет, а расстриге искать утешения у солдатки Васки (сильный и цельный образ Екатерины Жировой). Может быть, выход в этом отчаянном жесте? Или уловки бедных «человеков» не более чем перемещение тела в пространстве, а ссылка продолжается, и до небес по-прежнему никак не достучаться?
     

 
По теме
1 апреля в 15.00 в Доме культуры и творчества им. В. П. Чкалова состоится торжественное открытие Всероссийского фестиваля-практикума молодежных любительских театров «Апарте».
В рамках Всероссийского фестиваля молодёжного и семейного экранного творчества «МультСемья» на протяжении 2 месяцев проходил онлайн интенсив-конкурс молодёжного медиатворчества «Контекст»: для юных журналистов,
Участник XI Международного Транссибирского Арт-Фестиваля Молодой французский дирижер, участник XI Международного Транссибирского Арт-Фестиваля  Клемана Нонсьё посетил Художественный музей,
Житель города Бердска предстанет перед судом по обвинению в убийстве родственника - Следственный комитет фото СУ СК РФ по Новосибирской области Следственным отделом по городу Бердск следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области завершено расследование уголовного дела в отно
Следственный комитет
Сначала анализ, потом — диагноз - Газета Степная нива С самого утра в кабинеты клинико-диагностической лаборатории центральной районной больницы стекаются пациенты с направлениями от всех врачей.
Газета Степная нива
Делаем всё возможное - ГБУЗ НСО ГНОКБ За два года, в течение которых на базе Новосибирской областной больницы работает детское онкологическое отделение, 11 маленьких пациентов прошли процедуру заместительной почечной терапии - гемодиализ.
ГБУЗ НСО ГНОКБ
Гайдар – для поколений - Тогучинская ЦБС 6 марта Юртовская сельская библиотека присоединилась к региональной акции «Аркадий Гайдар – для поколений», посвящённой 120–летию со дня рождения А. П. Гайдара и Году семьи.
Тогучинская ЦБС
Путешествие по пушкинским страницам - ЦБС Баганского района Двадцать девятого марта в Теренгульской сельской библиотеке состоялся увлекательный квизбук «Путешествие по пушкинским страницам».
ЦБС Баганского района