Есть ли жизнь на свободе?

Отсутствие комплексной социальной реабилитации возвращает за решётку более 60% бывших заключённых.

Российская статистика неутешительна: больше половины бывших сидельцев, вдохнув ветер свободы, вновь возвращаются в лоно воспитательно-исправительной системы. Как говорят правозащитники, «можно вывести человека из тюрьмы, а вот тюрьму из человека — сложно» — российская пенитенциарная система не заточена под социальную реабилитацию людей, надолго вырванных из общества. За годы заключения они теряют социальные навыки и, возвращаясь на свободу, оказываются на другой планете — без кислорода, воды и еды. «В 2009 году попал в места не столь отдалённые, где и нахожусь поныне, — пишет И. Семёнов сотрудникам благотворительного проекта “Русь Сидящая”. — До освобождения осталось полтора года, за плечами — восемь. И ко мне приходит понимание, что к жизни на воле я не особо-то готов. Отсутствует не только практический опыт самостоятельной вольной жизни, но и знания. Даже страшно, в колонии всё проще».

Вместе с экспертами мы попытались выяснить: где в Новосибирске бывший заключённый может пройти реабилитацию, чтобы вернуться не в колонию, а к нормальной жизни.

 

 


Институт повышения квалификации


Иван, 38 лет, живёт на улице:
«В двадцать по дури сел, ну и понеслось. Да за кражу. А на зоне старшие мозги промыли: дурак ты, паря, что спалился по глупости. Ну научили, чего там. Вышел: ни жилья, ни работы, в колонии при библиотеке был. Заехал опять на хату. Вышел, сунулся работу искать, а кому надо работника со справкой? Ещё и рецидивиста. Кантуюсь вот потихоньку, с голоду люди подохнуть не дают. Сестра, сто рублей есть?».


Правозащитник Дмитрий Петров уверен, что проблема социализации бывших заключённых уже, мягко говоря, перезрела, и считает, что российская исправительная система вместо того, чтобы «исправлять и вразумлять», наоборот, генерирует институт «повышения квалификации».


— Люди, которые там оказываются, осваивают даже не одну, а несколько «смежных профессий», — говорит Дмитрий. — Они обрастают связями, знаниями, нужными знакомствами в криминальном мире, и всё это формируется на общем фоне недоверия к государству — после судебных разбирательств, подтасовки фактов и прочих издержек судебной системы. В итоге мы получаем на выходе убеждённых антисоциальных элементов в хорошей физической форме: человек в колонии привыкает по расписанию есть, спать и работать, а режим зачастую благотворно влияет на организм. Поэтому процесс ресоциализации нужно начинать ещё там.


В тюрьме человек не думает о своём будущем: он знает, что его худо-бедно накормят, выдадут одежду, — одним словом, позаботятся о нём. А когда двери распахиваются, то за воротами его не только «свобода встретит радостно у входа», но и целый ворох проблем: куда идти, что делать и как жить в этом странном мире? Хорошо, если у человека сохранилась семья, которая не отвернулась от него, а если все родственные связи разрушил срок, квартиры переписали на себя уже бывшие жёны-мужья и в кармане только 850 рублей, которые выдал ГУФСИН? Что делать? Добраться до ближайшего кабака и «отметить» выход на свободу?


— К сожалению, в большинстве случаев так и бывает, — продолжает правозащитник. — И люди раз за разом попадают в эту рецидивную «мельницу». Поэтому комплекс мер по социальной реабилитации бывших заключённых должен, в первую очередь, решать базовые проблемы — жильё, питание, документы, работа. А уже потом могут подключаться все эти сложные педагогические и психологические надстройки.


Сейчас Дмитрий Петров и специалисты фонда «Русь Сидящая» работают над проектом по социальной реабилитации родственников заключённых, которые, оказавшись в таких «предлагаемых обстоятельствах», не знают, куда пойти со своей бедой и как жить с этим «клеймом». Потому что современное общество только в теории гуманно-толерантно, а на практике достаточно нетерпимо к родственникам тех, кто попал за решётку. Были случаи, когда и жён сидельцев с работы увольняли.


Социализируемся потихоньку


Андрей, 52 года, пропускник ОЦКАГ:
«Хочу сюда попасть, тут, люди говорят, хорошо: моют, бельё выдают чистое, кормят, работу находят. Но, говорят, здесь с алкоголем строго, с запахом не берут. А я вот накануне выпил, грелся, пахнет от меня, если трубку подышать дадут, то не пустят. Я на улице, как все, оказался: с зоны вышел, дома больше нет, жена продала, уехала куда-то, ещё на зоне со мной развелась, мать померла, сестре я не нужен, пару раз пускала мыться, а потом муж её забухтел — зачем ей из-за меня с мужем ругаться? Летом вот в овощных киосках подрабатывал, сейчас нет работы».


Журналистский поиск центров, где бы комплексно решали проблемы бывших заключённых, привёл к неутешительным выводам — ниша-то практически свободна. Из государственных — только Областной центр комплексной адаптации граждан, из «общественных» — центры с религиозным уклоном, где комплексно реабилитируют всех подряд: и наркоманов, и алкоголиков, и бывших заключённых.


— Мы работаем в тесном сотрудничестве с ГУФСИН, — рассказывает директор ОЦКАГ Владимир Тарасенко. — Они нас информируют, что такого-то числа освобождаются граждане, у которых на свободе никого нет, мы за 6 месяцев готовим для них места в нашем центре. Неделю держим, даём время на социализацию, чтобы немного освоились в новых условиях, а потом начинаем уже работу подыскивать, документы оформлять.


В этом центре есть и дом ночного пребывания, и отделение реабилитационных технологий, и «стационар», где, собственно, и могут получить необходимую помощь люди, вышедшие на свободу и не знающие, что с ней дальше делать. Закон простой: хочешь, чтобы тебе помогли, докажи делом — иди работать и не бухай. И ещё: социализировался сам — помоги другому. Держат таких бывших сидельцев на «стационаре» около полугода, а потом помогают с арендой комнаты в общежитии. Многие, как говорит Владимир Тарасенко, встают на путь исправления, некоторые — срываются.


— Первое время им, конечно, нелегко,— продолжает Владимир Николаевич. — Они же полностью выхвачены из социального контекста, некоторые отсидели по многу лет и вышли на свободу совсем в другой стране. Они идут в магазин, а потом спрашивают: а 20 рублей булка хлеба — это дорого или уже нет? Когда устраиваются на работу, то не понимают, много или мало им заплатили… У нас с ними работают два социальных работника, проводят ликбезы.


С работой, конечно, сложно — «бывших» работодатели не жалуют. Но у центра есть свои договорённости с несколькими охранными предприятиями, автосалонами, Сибирская продовольственная компания иногда берёт клиентов ОЦКАГа на разовые работы — как-то выкручиваются. В самом центре можно обучиться автослесарному и швейному делу.


Разумеется, желающих попасть «на стационар» в ОЦКАГ — каждое утро полный «пропускник». Один центр на Новосибирск и область — это, конечно, капля в море. Но радует, что есть и она.


Рабы — это мы


Сергей, 35 лет, бывший реабилитант:
«Я этот опыт и вспоминать не хочу. Это всё в прошлой жизни, давно. Сидел за грабёж, сам детдомовский, на воле — никого и ничего. Забухал как чёрт, на дне был. Тут какие-то люди на вокзале ко мне подошли, сказали, что братья во Христе, предложили помощь. Я с ними поехал, у них центр был в «шанхае» Октябрьского района, тогда там десять мужиков жили. Мне места не хватило, я прямо на полу на матрасе спал. Клопы пешком по стенам ходили, все чесались. Кормили гадостью, всё молитвы какие-то учить заставляли, на работу устроили, а все деньги шли смотрящему, мне на руки даже на сигареты не давали, говорили — грех. У одного паспорт был, так забрали, чтобы не сбёг. А я сбёг. И сел опять. А на зоне по переписке с одной чудесной женщиной познакомился, она меня ждала, сейчас вместе живём».


В руки журналистов нашего издания попала официальная справка одного из ведомств, где рассказывается о «Центре Восстановления Личности», подвизающимся на реабилитации «лиц с химической и алкогольной зависимостью и бывших заключённых». Этот центр с явным религиозным уклоном, организованный протестантским движением «Новый Город» и имеющий разветвлённую сеть по России и странам ближнего зарубежья. В Новосибирске «Центр Восстановления Личности» имеет несколько филиалов, расположенных в частном секторе по улицам Рылеева, Севастопольская и Коломенская — в так называемых бывших «цыганских домах».


Все филиалы густо населены, сегодня в них проживают около 80 человек, и, судя по фотографиям, все «насельники» ютятся в очень стеснённых условиях. Пол земляной, в стенах домов — дыры, вместо постельного белья — ветошь, а на лицах бородатых и грязных клиентов — отблеск «истинной веры».


— Это настоящие «рабы», — уверен отец Михаил, батюшка одного из новосибирских храмов. — У меня есть прихожане, чудом оттуда вырвавшиеся; это бывшие заключённые, сейчас они приходят ко мне в храм, работают, у некоторых есть семьи. В таких «центрах» их используют на тяжёлых работах (разгрузка вагонов, чернорабочие), первые три месяца не платят зарплату, потом отдают лишь 25 процентов от неё. У пенсионеров, как правило, забираются банковые карты, если они есть, и практически все деньги уходят руководителю отделения. Они читают библию и смотрят телевизор. В каких-то центрах даже поощряется алкоголь, чтобы клиенты не роптали. Насколько я знаю, некоторые центры имеют наглость заявляться на гранты муниципалитета — мол, на реабилитацию нуждающихся. Идея, конечно, богоугодная, но исполнение совсем ужасное…

 

Молодой новосибирский адвокат Павел Дерягин инициировал нужный проект — вместе с единомышленниками-юристами он занимается в колониях правовым ликбезом. Рассказывает сидельцам о том, что ждёт их на свободе, какие социальные инициативы могут помочь им освоиться в новой жизни, как грамотно заявлять о своих правах на труд и жильё. «В первую очередь это касается ребят из неблагополучных семей и воспитанников детских домов, — сказал Павел на очередном собрании Молодёжного совета, который существует при Уполномоченном по правам человека в НСО. — Они абсолютно беспомощны во всём, что касается социума, а в колониях этому вопросу никто внимания не уделяет».
Член Общественного совета при Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН), руководитель Ассоциации профсоюзов правоохранительных органов Алексей Лобарев предложил выдавать освободившимся заключённым в России по 50 тысяч рублей на «честную жизнь». По словам Лобарева, отсидевшие люди часто совершают новые преступления в переходный период из-за отсутствия денег, поэтому им при освобождении предлагают выдавать не менее 50 тысяч рублей, которые те должны будут заработать сами. На полученные средства они смогут пройти переподготовку, оплатить жильё на пару месяцев или снять квартиру.


Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Валерия ПАНОВА

4 5
 
По теме
Обвиняемый уже был ранее судим и вышел на свободу 7 марта по УДО Фото: freepik.com Жителя Коченевского района Новосибирской области заключили под стражу за ложные сообщения о минировании отдела полиции.
МВД задержало четырех аферистов, вымогавших деньги у красноярских бизнесменов Фото: НДН.Инфо Полицейские в Красноярском крае задержали четырех аферистов, которые занимались вымогательством у бизнесменов,
Новосибирские полицейские ищут мужчину, оплатившего покупки чужой картой Полина ШЕВЧЕНКО Новосибирские полицейские ищут мужчину, оплатившего покупки чужой картой.
Прогноз возможных чрезвычайных ситуаций на территории НСО на 29 марта - Город Искитим При составлении прогноза использована информация ФГБУ «Западно-Сибирское УГМС», Верхне-Обского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов, Алтае-Саянский филиал ГС СО РАН,
Город Искитим
С Сергеем Михалковым – весело! - ЦБС Баганского района Во второй день Недели детской книги в библиотеке состоялась встреча с воспитанниками детского сада «Колокольчик».
ЦБС Баганского района